- Что с тобой? Кас, ты какой-то больно задумчивый, - глаза Дина с явным любопытством разглядывали мрачное лицо ангела. Они сидели на кроватях, друг напротив друга, в очередном отельном номере.
- Со мной? Все в порядке, я спокоен, - отозвался Кастиэль, и вроде ответ уже прозвучал, и их краткий диалог должен был вновь утонуть в уютной тишине, как мужчина добавил: - помнишь, Анна говорила о том, что быть человеком лучше, чем ангелом? А как это, Дин, быть человеком?
- Это необычно, - усмехнувшись, задумчиво пожал плечами охотник, стеклянная бутылка пива перекочевала из правой руки в левую, затем обратно, он перевел на нее взгляд и тут же сунул прямо под нос своему гостю: - Для начала, вот, попробуй. Открою страшную тайну, пиво – напиток свободы.
Приняв столь щедрый дар, и скептически смерив его взглядом, Кастиэль рывком опрокинул бутылку и сделал несколько глотков. Холодная горькая жидкость скользнула по горлу, заставляя ангела поморщиться.
- А ты чего хотел, это тебе не божественная амброзия, - рассмеялся Винчестер, встав на ноги, он приблизился к Касу, и мягко забрал у него бутылку, вывернув ее из длинный пальцев ангела. На секунду, их руки соприкоснулись, и по телу Кастиэля прокатилась уже знакомая горячая волна, извечно подавляемая им при каждой, хотя бы самой ничтожной близости охотника. Он ненавидел эту реакцию своей оболочки, а еще сильней ненавидел реакцию души, которая восторженно пела от одного хитрого взгляда Дина, от одной его улыбки, а ведь их у того был целый арсенал.
- Это все слухи про амброзию, ее в помине нет, - запрокинув голову, Кастиэль застыл, глядя в одну точку, которая чудесным образом оказалась ухмыляющимися губами Дина. Наверное, не стоило вспоминать про улыбки…
- Пиво – первое, что должен попробовать человек. А еще секс, - от этих слов по щекам Кастиэля разлился пунцовый румянец, - но как я помню, прошлый опыт был, мягко говоря, неудачный, - ухмылка Винчестера превратилась улыбку, какая возникает при хорошем воспоминании или истинной радости, и Касу оставалось только подивиться, с чего это он вдруг так.
- Человеческое сношение, это меньшее, что я хотел бы испытать, - наконец выдавил он, клеточками кожи ощущая, что ложь удалась ему плохо и бездарно. Поза, в которой они говорили, была неуместной, или, правильней сказать, двусмысленной, и мужчина поспешил встать, но движение получилось неожиданным и резким, от чего он просто врезался в охотника, лбом попав ему по челюсти, но, слава богу, они были одного роста, и разбить ему нос у Кастиэля не получилось.
- Прости, - он отшатнулся, потирая лоб, пока тот, давясь смехом, а явно его причиной была непривычная неуклюжесть ангела, а вовсе не челюсть, рискующая быть украшенной синяком.
- В следующий раз предупреждай, - пробормотал Дин. Вдруг он замер, и уже через несколько секунд как заведенный принялся носиться по номеру, явно что-то разыскивая, чем немало заинтриговал удивленно и смущенно наблюдающего за ним Кастиэля.

За тонким стеклом окна все смешалось в одну расплывчатую, разноцветную массу, где в основном преобладал зеленый. Деревья по бокам дороги сливались, темные столбы фонарей было невозможно различить, в лобовое стекло светили золотые лучи заходящего за горизонт и окашивающего небо в кроваво-красные тона, заходящего солнца. Из колонок на полную орал Iron Maiden, заглушая воинственный рев мотора. Импала гнала во весь опор по пустой трассе, словно блестящая черная лошадь, грациозно несущая на себе двух всадников. Одного - подпевающего и улыбающегося во все свои тридцать два, и второго, почти не дышащего и замеревшего в немом восторге. Человека и Ангела.
- Странные у тебя песни, - вслушиваясь в слова, но, не отрывая взгляда от серой глади дороги, которая будто сходилась в одной точке, увлекающей куда-то за собой, прокомментировал Кастиэль.
- Мне подходит, я же там был, - в перерыве между куплетами ослепительно улыбнулся ему охотник, - а ты допивай давай, - он кивнул на бутылку, что его попутчик судорожно сжимал в пальцах, и Кастиэль моментально осушил ее. Если честно, ему уже начинал нравиться этот горьковатый вкус, и привкус, остающийся потом.
Дин ткнул на какую-то кнопочку, и стекла поползли вниз, впуская яростный порыв воздуха, который ледяным прикосновением пробежал по коже, растрепал волосы обоих.
- Я не думал, что это так…
- Это свобода, Кас, это свобода! – прокричал Дин, прибавляя газу.
Ангел не мог не улыбаться, видя его восторг. Чисто детский, улыбка от уха до уха, в волосах гуляет ветер, а глаза такие чистые, живые, блестят серо-зелеными искрами, переливаются калейдоскопом цветов и эмоций, разнообразных красочный чувств и желаний. Все естество Кастиэля воспарило над землей, даже будучи пернатой тварью божьей, он ни разу не испытывал ничего подобного, словно всего рывок, и он способен раствориться, взлететь, его переполняло светлое, яркое, полыхающее чувство.
Пусть он останется рядом, еще на чуть-чуть, еще ближе, что бы Кас мог почувствовать его, все пока что хорошо, пусть это мгновенье длиться дольше.
Без Дина он ничего не значил, так пусть же он не уходит, пусть позволит существовать дальше. Показав рай, зачем же отнимать его?.. Невыносимый, гордый, вспыльчивый, Винчестер как так гитара, что звучит из колонок, как голос, странный, своеобразный, сильный, но красивый, как невероятные песни, что они слушали, что они пели. А ведь Кастиэль уже начал подпевать, выучив припев. Его состояние зависело от Дина, его настроение навевалось его поступками, его настроением. Он перенимал его эмоции, ловил их и оставлял себе, словно мог бы перекинуть на свои плечи ту ношу, что вынужден был тащить охотник.
Дин невыносим. От него часто начинало практически тошнить, Кастиэль задавался вопросом: как можно так существовать, как можно таким быть?
Неповторимый. От одного его взгляда, от одного звука его голоса, душа готова была оторваться от тела.
И именно благодаря нему ангел был счастлив, мысль, что скоро все прекратиться, и Дин даже не вспомнит их поездки, пугала его. Он так не хотел снова быть одиноким, так не хотел вновь засыпать этим холодным, словно мертвым снов. Кастиэль хотел жить, дышать, что бы его глупое, влюбленное сердце, продолжало качать кровь, что бы Дин говорил с ним, что бы смотрел вот так, с улыбкой, с нежностью. Кастиэль хотел быть человеком, не было ничего прекраснее этих чувств. Он хотел отпечатать в памяти эти секунды, запомнить эти песни, запечатлеть эту музыку, этот свет заходящего солнца, этого человека, рядом с которым хотелось остаться. Если бы Кас оказался в раю, то переживал бы этот момент раз за разом, снова и снова, до одури.

В отель они вернулись уже за полночь. Почему-то Кастиэлю захотелось доехать до самой стоянки, а оттуда уже перемещаться. Он первым вышел из машины, за ним последовал Дин, хлопнув дверцей, и обогнув машины, улыбнулся, глядя прямо в глаза.
- Скажешь, что тебе не понравилось, все перья повыдираю, - предупредил он.
- Мне понравилось, - тоже улыбнулся ангел, не отрываясь от его лица не на мгновение. Хотелось запомнить каждый дюйм его кожи.
- Я тут подумал… - несколько смущенно, хрипло произнес охотник, - у нашего путешествия должно быть хорошее окончание? – его взгляд словно приковали к губам Каса, и тот заметив это, только неуверенно кивнул, даже толком не поняв, с чем соглашается.
Шаг вперед, и Дин прижал его к Импале, впившись в губы и целуя их – нежно, сладко, немного настойчиво, но, не перегибая палку. Его язык легко касался тонкой кожицы губ, не проникая в рот без позволения, которое последовало через секунду – Кастиэль поддался, его пальцы перебирали короткие коричневые волосы на затылке, прижимая ближе. Горячее дыхание ласкало его щеку, руки уже беззастенчиво блуждали по телу, языки переплетались, лаская друг друга.
- Думаю, эксперимент по поводу секса стоит провести повторно, только несколько иначе, - прошептал ему в губы Дин, разрывая поцелуй.
- Полностью с тобой согласен, - в тон ему ответил Кастиэль, пытаясь отдышаться.
- Тогда, до завтра, - охотник звонко чмокнул того в губы, и Кастиэль исчез, улыбнувшись на прощанье.
Старший Винчестер облокотился на машину, широко улыбаясь и касаясь кончиками пальцев чуть припухших губ. А превращать ангелов в людей было крайне увлекательно, как оказалось.